Темперамент  Алексея  Ланцева  сформирован   теплыми лучами   солнца   Краснодара,  откуда   он   родом.  Живописную  свободу,  лаконизм,   импровизационную  манеру,   прозрачность    он     взял,  бесспорно   от   Матисса,  Марке,  Дерена,  Базелица,   Ведерникова, Лапшина,  Гринберга,  Верейского, Лебедева.  Даже  занятия  в мастерской  Николая  Андронова нисколько  не  высветили  жизнерадостной, солнечной  палитры  молодого  живописца,     у   основателя  сурового стиля,  адепта  сдержанного  колорита   перенявшего  тайны   композиции  и   построения   пространства.  Его  зрение   подобно  слуху,  мгновенно  и  безошибочно  схватывающего  пластическую  суть.   «Художник  должен  очень свободно обращаться  с  цветом  и  формой.  Я  работаю с плоскостью, стараюсь правильно распределить массы и пятна,  сделать  композицию  выразительней.  Время от времени это получается».  Осенью  и  зимой  Ланцев  дома   и  преимущественно занят  абстрактной живописью,  зато  в остальное время года    путешествует.    Его   «летняя   живопись»    посвящена    Грузии,  Испании,  Италии (Тоскана, Рим, Венеция), Стамбулу, Парижу, Лондону, Кембриджу, Лиссабону, или близлежащему к нему рыбацкому городку Кашкайш.   Точно   кадры  киноленты он  заключает в  раму  случайные  и  очень  узнаваемые  точки:    набережные, базары, мосты, улицы,  дворики, выжженные послеполуденным  солнцем  или  насыщенные влажным воздухом, и они  обретают  наивную  трогательность.  Виртуозным ударом кисти, несколькими точками даже, художник  быстро и точно прописывает предмет, давая  ему  определенную характеристику.  Свои   камерные    пейзажи -    путевые заметки  Ланцев  оставляет  на  бумаге формата 50х65, которую, кстати,  иногда  грунтует, за насыщенность и плотность    акварели  предпочитая  темперу  и  вообще «кроющие» краски.  На  натуре  автор  делает   лишь  карандашные  наброски,  работу же  в  цвете заканчивает по памяти.  Хотя   каждая из них  всегда   немножко  «non finitе».    «Натура   иногда  мешает,     увлекая  правдивыми соотношениями,  и  вещь  теряет  очарование», -  объясняет Алексей.  «Надо полагаться на интуицию.  Когда я свободен,  у  меня  есть  воспоминания».  Евгения Гершкович

 

 

Об Алексее Ланцеве

Впервые я увидела работы Алексея Ланцева в интернете. Я шарила в сети на предмет новых имен в московском искусстве.  Меня попросили подыскать живопись в интерьер одной отремонтированной квартиры, и, имея в друзьях огромное количество художников, я  не могла это сделать.

Феномен последних 5-7  лет московской жизни: появились интерьеры, требующие искусства. Это просторные современные дома и квартиры, созданные силами декораторов и архитекторов. Владельцы этих квартиры имеют совсем разные вкусы. Им может нравиться Шилов и Глазунов, но их декоратор, с которым они уже три года вместе и съели ни один пуд соли и очень ему доверяют, -- так вот, их декоратор против. Да и интерьеры сопротивляются. Не идет под мебель Baker Глазунов. И широкая ореховая доска Unique Floors на полу не рифмуется с социалистическим реализмом. А если сшить шторы из грубого бельгийского льна Souveraine  и обить кресла тайским бархатом Jim Thompson (раппорты для которого разрабатывают лучшие дизайнеры США и Англии) – идите найдите русское современное искусство для такого интернационального интерьера. Это искусство должно быть остроумным по форме, очень ремесленно-рукодельным  и с положительным зарядом, без драм и истерик.

… Алексей Ланцев понравился мне так, что в течение дня я раздобыла у знакомых  знакомых его телефон и отправилась смотреть работы живьем.

Мастерская Алексея располагается в новом районе в 4-х километрах от МКАД. Путь к нему был долгим и увлекательным. Я пробиралась через немыслимые пробки,  объезжала их через промзоны, ныряла в норы под железнодорожными путями, любовалась заброшенными заводами за колючей проволокой, и мысленно находила сотни оправданий современному московскому искусству, его мрачным краска и «древнерусской тоске», о которой поет группа «Аквариум».

И вот в крохотной мастерской, которая кажется еще меньше от большого количества работ, потому как автор, Алексей Ланцев, он же в потоке, он рисует как дышит, постоянно, не замечая процесса, -- я смотрю работы, излучающие абсолютное счастье вопреки всему и несмотря ни на что.

Алексей Ланцев – такой «классический» художник, в том смысле, что он рисует с детства и кроме как искусством не занимается ничем. Казалось, что после распада СССР и отмены всех для художников преференций таких уже не будет.  Но, наверное, процент художников в любом обществе и при любых обстоятельствах – величина постоянная. Алексей родился в Краснодаре в 1970-м году, в 20 лет окончил Краснодарское художественное училище, после чего поступил в Суриковской институт в мастерскую Николая Ивановича Андронова, основоположника «сурового стиля», автора (помимо прочего) «Плотогонов»  и мозаичного панно на кинотеатре «Октябрь». Суровый стиль – ну, вы понимаете, да? Эстетика черно-белого кино,  на палитре – все буйство оттенков асфальта, от сухого до мокрого. Акцентные цвета – оливковый и табачный, блестки весенней грязи.

Тактичный и всегда жизнерадостный Алексей Ланцев говорит, что Суриковский был колоссальной школой, много дал в понимании композиции и рисунка. Наверное, он прав, потому как в его скетчах, выполненных, кажется, за полминуты, на одном вдохе-выходе, композиции пригнаны как кирпичи в хорошей кладке, ничего не сдвинуть. Но вот мне просто непонятно, как он, уроженец субтропического Краснодарского края, смог монохромный опыт «Суриковки» адаптировать и внутренне не сломаться.

Самым поразительным в творчестве Алексея Ланцева является как раз переход от задумчивой смурной живописи к тому, что есть сейчас. И случилось это буквально за считанные месяцы. Он съездил в Испанию и посмотрел там абстрактное искусство Пауля Клее, а потом поехал на пленер на Азов и там в трех-четырех пейзажах кардинально изменился, совершил свой «переход через Альпы» -- от, условно говоря, Репина до позднего Матисса. Такое впечатление, что Алексей в одночасье позволил себе все -- всю палитру, что раньше по понятным причинам было под строгим запретом. Распрямившая пружина результатом дала неиссякаемую жажду рисования. Его работоспособность и энтузиазм воистину феноменальны.

Он пробует себя в разном: в монументальной живописи, в художественной раскраске стен в общественных интерьерах (это когда каждая стена имеет свой цвет и вместе они создают 3D абстракцию), в абстрактном искусстве. Каждое из этих направлений, если в него вжиться, может дать новый поворот биографии. Мне нравится его «урбанистическая графика». Без разницы, какие города он рисует – Москву, Париж, Кембридж, Марсель. Рим и проч.. Жизнь города так текуча и изменчива, что требует именно такой мгновенной легкой и точной фиксации.

 

Самое чудесное в его рисунках – это пустота, места, не тронутые краской. Смотришь на лист вблизи – россыпь разноцветных закорючек. А посмотришь через объектив фотоаппарата – поймешь, что это разноцветные тени, а пустота -- ослепленная и исчезнувшая в солнце форма, будь до бампер автомобиля или часть человеческой фигуры.

Работы Ланцева  будят ассоциации с книжной графикой 1960-х, с живописью 1930-х, автомобильно-спортивной темой, ОСТом и Дейнекой. Ну, во-первых, это талант – созвать  новое, обогащенное генетической памятью. А во-вторых, Алексей, ничего не повторяя буквально, воспроизводит самое мироощущение ранних 1930-х и 1960-х. Два эти разведенные во времени периода были краткой вспышкой больших надежд: общество жило предвкушением лучшего, что порождало широкий оптимизм, а его в свою очередь улавливали и транслировали через искусство медиумы-художники. В «нулевые» мы тоже пережили нечто похожее, и везение, что у нас есть художник, который оставил (оставляет?) об этом свидетельство. Людмила Лунина

 

биография: А.Ланцев родился в Краснодаре. Окончил Краснодарское художественное училище (1990), Московский государственный художественный институт им  В.Сурикова  (1996). Персональные выставки в галерее «Les Oreades», Москва, «ZeeStone», «East Meets Gallery» Гонконг, в Посольстве Исландии в Москве, галерее «Mimesis», Женева, «Марс», Москва.